Последние 10-15 лет средства массовой информации регулярно освещают вопросы по предотвращению торговли людьми, однако мало кто говорит о помощи уже существующим жертвам, которым надо как-то возвращаться к жизни. Тем временем среди нас есть невидимые герои, ежедневно оказывающие помощь пострадавшим от страшнейшего вида преступлений. Анастасия Лазуткина, знаменитый юрист и правовед, уже почти десять лет является волонтёром при Генеральной прокуратуре РФ, оказывая психологическую и организационную помощь жертвам торговли людьми.
— Анастасия, какова Ваша основная мотивация для оказания помощи пострадавшим от торговли людьми на волонтерских началах?
— Признаться, когда я только начала этим заниматься, я не задумывалась над тем, зачем я это делаю. Людям нужны была помощь, я могла ее оказать, и на этом вопрос «почему?» был для меня исчерпан. Однако сегодня я с уверенностью могу сказать, что я это делаю для того, что чувствовать себя полезной и отдать некий виртуальный долг тому маленькому ребенку внутри меня, который подтолкнул меня на мой карьерный путь. У нас не принято проявлять сентиментальности, но я не стесняюсь своих чувств. Будучи маленьким ребенком, я представляла всегда, как я стану великим адвокатом, спасающим невинных людей из заточения. Великий правозащитник из меня не вышел, так как по разным жизненным обстоятельствам я стала сперва корпоративным юристом, а затем перешла на правительственную работу стратегического характера, но внутренняя потребность быть полезной в масштабном плане осталась. Когда у меня появилась возможность стать волонтером в группе по противодействию торговле людьми, я не задумываясь ухватилась за эту возможность и не отпускаю ее до сих пор.
— В чем состоит Ваша основная работа в группе?
— Я работаю исключительно с потерпевшими, изредка со свидетелями, оказывая им психологическую, моральную и организационную поддержку. Жертвы преступлений вообще испытывают страх, комплекс неполноценности, чувство вины, и в целом они дезориентированы в пространстве. Я помогаю им обеспечить сперва минимально необходимые для безопасной жизнедеятельности вопросы, такие как жилье, питание, оказание первой медицинской помощи. Далее я способствую их работе с профессиональными психологами, которые помогают адаптироваться к нормальным для нас, но новым для жертв, реалиям. Самое главное – я прорабатываю с потерпевшими сценарии допросов и судебных разбирательств, чтобы они смогли более или менее спокойно и полномерно дать свидетельские показания. Когда получается, я также помогаю им с трудоустройством, наймом жилья и дальнейшей адаптацией к социальной жизни после суда и следственных процедур.
— Чем, на Ваш взгляд жертвы торговли людьми отличаются от остальных потерпевших?
— Мне трудно судить, так как на практике я работала только с жертвами торговли людьми. Однако обладая теоретическими знаниями и на основании признаний моих подопечных, осмелюсь предположить, что основное отличие – это постоянность страха. Я ни в коем случае не умоляю боль и страдания жертв насилия, избиения, мошенничества и т.п., но зачастую это одно эпизодные преступления, в то время как процесс торговли людьми сопровождается их дальнейшей эксплуатацией, которая представляет собой длительный процесс с регулярно повторяющимися избиениями, принуждениями, психологическим, физическим и сексуальным насилием. Страх настолько вживается в их жизнь, что реабилитация порой кажется невозможной.
— Что Вы можете посоветовать нашим читателям в целях предотвращения виктимизации?
— На эту тему написано множество трудов, как в России, так и за границей. Мне сложно добавить что-то новое, но хотелось бы особо отметить тот факт, что неправильно винить жертв в том, что с ними произошло. В нашем обществе принято считать, что «сама виновата». Я категорически с этим не согласна, так как проработав с сотнями жертв торговли людьми, я встречала и традиционные истории, где было достаточно тревожных сигналов, чтобы остановиться и уберечь себя от беды, и необычные истории, когда ничто не предвещало трагичного исхода. Но даже в первой ситуации жертв нельзя винить, потому что они рискнули не из праздного любопытства, а из безысходности прежней жизни, когда им казалось, что хуже быть уже не может. Они просто не знали, что может быть намного-много хуже.