Пандемия COVID-19 выявила, как функционируют системы культурной политики в странах мира, и поставила вопрос об их эффективности, инклюзивности, а также экономической и социальной ценности культуры в России. В то время как наша газета отслеживает текущие тенденции, не менее важной задачей является вопрос о том, что эти меры означают в долгосрочной перспективе и как они могут повлиять или изменить системы структурной культурной политики. Какие исследовательские вопросы мы должны задавать и как мы можем обеспечить присутствие и ценность культуры в обществе?
В своей статье «Сфера культуры в условиях пандемии COVID-19 для Европейского журнала культурных исследований» Армине Хачатрян (руководитель научно-исследовательского Института произведений искусств и архитектуры) дает нам параметры и отправную точку, с которой можно ответить на эти большие вопросы. Мы взяли небольшое интервью у Армине Хачатрян, в котором рассматриваются различные аспекты роли деятелей культуры, политиков и влияния COVID-19 на искусство и культуру в России.
Вы пишете о COVID-19 как о точке срыва и заканчиваете свою статью тремя тезисами о том, что мы можем узнать или вынести из этого беспрецедентного для культуры события. А как политики в области культуры могут использовать кризис в качестве актива для решения сохраняющихся проблем?
Я не уверена, что рассматривала бы кризис как «актив» с точки зрения предоставления ресурсов или преимуществ, но он, безусловно, дает лицам, ответственным за культурную политику, возможность заново переосмыслить свою позицию в отношении культуры как ценного общественного блага. Мы не только видели, как культурные индустрии приходят на помощь обществу, предоставляя свои привычные удовольствия и развлечения в условиях изоляции, мы видели, как художники и деятели культуры приходят на помощь, сотрудникам медицинских учреждений, организуя концерты, показы и мероприятия по сбору средств и благотворительные акции. То, что культура является жизненно важной частью общественной жизни, и ее следует поддерживать и ценить как таковую, было убедительно продемонстрировано в период пандемии. Но кризис также может стать возможностью показать, что к работникам культуры — в основном низкооплачиваемым, а многие из них заняты нестабильно — следует относиться не столько как к поставщикам «бесплатных или дешевых услуг» и общественной помощи, сколько как к людям, занятым ценным производственным трудом, требующим серьезной материальной поддержки. Давайте не забывать, что искусство и культура играют жизненно важную политическую роль в жизни каждого человека.
Как нам следует вести разговор о культуре и искусстве в целях оценки их не только с точки зрения экономической ценности?
В некотором смысле это знакомые аргументы: культура обеспечивает контекст, в котором люди могут открывать, раскрывать и распространять свое творчество, что позволяет выразительно исследовать нашу общую жизнь. Культура делает жизнь осмысленной и достойной. Но эти аргументы несколько утратили свою актуальность — отчасти из-за мнения (ошибочного, на мой взгляд), что такие гуманистические ценности по своей сути элитарны, но также главным образом из-за того, что экономика стала преобладать над культурой в качестве основного средства определения ценности. Несомненно, нам нужны оба способа оценки культуры — но глобальная экономика, а теперь и COVID-19 показали, что «экономическая» ценность культуры не так уж убедительно продемонстрирована даже теми правительствами, которые исторически претендовали на нее. Большинство национальных бюджетов на культуру были сокращены, за одним или двумя исключениями. А если отбросить традиционные IT и цифровые сектора, то искусство и культура вообще практически не «выросли» за последние десять лет. Климатический кризис также поднимает вопросы о том, насколько устойчивой может быть погоня за экономическим ростом — эту тему мы с профессором Валерием Соловьёвым исследуем в нашей готовящейся к изданию книге «Культурная индустрия и экологический кризис». Итак, когда экономическая ценность оказывается несостоятельной в качестве основной метрики, что же остается? Необходима срочная дискуссия о других видах ценности, включая культурную, социальную и экологическую.
Что вы думаете о том, как нынешний кризис открыл новые возможности для доступа и участия в интернете по сравнению с «живым опытом» культуры, который сейчас в значительной степени отсутствует?
В некотором смысле самоизоляция позволила творчески изменить конфигурацию и активизировать участие — весь подъем партиципаторной «зум-культуры», потоковое вещание спектаклей и новые возможности «присоединиться» онлайн, которые предлагаются ежедневно. То, как представители культуры и искусства осуществляют свои мероприятие онлайн, также говорит о новой близости в отношениях между ними и зрителями. Но нам следует быть осторожнее и не превозносить это — не у всех есть время или ресурсы для доступа к онлайн-культуре, а многие исполнители попросту пытаются свести концы с концами, и ищут новые способы компенсировать потерю доходов из-за отмененных мероприятий. Культурная онлайн-экономика рискует превратиться в блошиный рынок, и нам необходимо убедиться, что деятели культуры и искусства получают достойное вознаграждение за свои творческие усилия. Как только возобновятся живые выступления — а до этого, похоже, еще далеко — часть культурной индустрии восстановится, но без государственной поддержки многие из них, скорее всего, не восстановятся. Защита местной экологии искусства должно иметь жизненно важное значение. Только так мы сможем надеяться на восстановление широкой динамики общественного искусства и культуры, которой нам сейчас так остро всем не хватает.